30 марта у рыбничан особая дата – день освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. Это одна из самых значимых, героических дат в её летописи. Именно в этот день в 1944 году город сбросил с себя вражеские оковы.
Долгожданному освобождению Рыбница обязана войскам 41-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Константина Николаевича Цветкова.
К сожалению, время неумолимо. Мы всё чаще и чаще пишем и говорим о людях, ковавших победу на фронтах Великой Отечественной войны, в прошедшем времени. Всё меньше и меньше остаётся среди нас ветеранов Великой Отечественной войны, а наших земляков, которым довелось освобождать родные края, уже нет в живых.
У нашей газеты богатая, почти 90-летняя история. Её старые подшивки хранят много интересной информации. Целью их просмотра стали статьи, посвящённые или же приуроченные к освобождению города от немецко-фашистских захватчиков.
В руках – издания 1966, 1973 и 1974 годов. Стоит отметить, что, помимо статей корреспондентов, своими воспоминаниями о тех героических днях делились их непосредственные участники или свидетели. Пролистав пожелтевшие страницы «Ленинского знамени», я словно вернулась на десятилетия назад, где пообщалась с людьми, на долю которых пало такое страшное испытание как Великая Отечественная война. Их рассказы тронули меня до глубины души. Хочу предложить нашим читателям совершить небольшой экскурс в историю и ощутить на себе эмоции, которые пережили очевидцы и вершители тех событий.
В номере от 29 марта 1973 года наткнулась на статью, подписанную Г. Коваленко (город Хорог Таджикской ССР), в которой он рассказывает, что в грозном 1941 году ему довелось защищать Рыбницу от фашистских полчищ.
«На рубеж по Днестру наша воинская часть отошла после эвакуации населения с железнодорожной станции Шолданешты. В моей памяти навсегда запечатлелась трагическая картина, происшедшая на этой станции. Вагоны стояли под погрузкой, когда налетели немецкие самолёты. Начался варварский расстрел людей. Мы, бойцы Красной Армии, прикладывали все силы, чтобы спасти людей. Не было паровозов, и нам пришлось вручную выталкивать гружёные вагоны за станцию. После завершения эвакуации мы отошли к Днестру и заняли огневой рубеж выше Рыбницы. Стояли не на жизнь, а насмерть. Много боевых товарищей потерял я на том рубеже. Рыбничане помнят те годы. Многие из них подбирали раненых и помогали им спастись».
А потом была оккупация, страдания мирного населения и зверства фашистов. Около 3 лет на нашей земле хозяйничал захватчик. Но люди верили в то, что свобода придёт совсем скоро…
Красная Армия наступала, а гитлеровцы теряли свои позиции. За разорённые сёла и города, за муки, перенесённые нашим народом, наши войска громили врага, изгоняя с родной земли.
В газете от 30 марта 1974 года день, когда рыбничане отмечали 30-й юбилей освобождения, моё внимание привлекла статья «Доброе утро, город!» А начинается она с таких слов: «Каждое утро вот уже почти 25 лет выходит этот человек из дому с улыбкой. День он начинает с того, что приветствует родной город: «Доброе утро, Рыбница!» И город отвечает ему утренней песней улиц, волшебной красотой многоэтажных зданий, счастливым смехом детей…»
Этот человек – наш земляк Иван Антонович Яблонский, которому довелось освобождать Рыбницу от оккупантов. В статье – его жизнь, его фронтовой путь. На фронт ушёл с первых дней. Был миномётчиком, артиллеристом, а потом танкистом. В боях за Кировоград танк «Т-34», который вёл Иван, первым ворвался в город. А затем была Умань…
В то время как танкист Яблонский гнал врага, в Рыбницкой тюрьме томился П. Фишбах. В статье «Они умирали стоя» от 30 марта 1966 г. бывший политический заключённый Рыбницкой фашистской тюрьмы вспоминал о том, как это было. Он рассказывал, что в марте 1944 года через Рыбницу без конца тянулись разбитые части немецких и румынских армий. Паническое бегство оккупантов можно было проследить даже через тюремные окна, закрытые массивными железными решётками.
«Утро 19 марта. Администрацией было объявлено румынским политзаключенным, чтобы они в течение часа были приготовлены к «репатриации». …Многолетний опыт борьбы наших товарищей подсказал нам, что враг всегда готов тебя обхитрить, обмануть, чтобы потом тебя уничтожить.
Вопросы «Что будет?», «Что произойдёт?» с каждой минутой всё больше нас волновали. Минуты превращались в нескончаемые часы мучительного ожидания. И всё же ничего особенного не происходило. Мы оставались закрытыми в камерах и не имели возможности общаться.
Настал вечер. Пришли немецкие каратели. В коридоре послышался стук сапог, звон ключей и скрип открывавшихся и закрывавшихся тяжёлых дверей…
Не хотелось верить, что мы живём последние минуты. Наши мысли и сомнения разрешили раздавшиеся выстрелы. Их грохот быстро усиливался и приближался. Мы поняли: начался расстрел заключенных – он проходил по камерам, начиная с верхнего этажа. Оставалось нам ещё несколько минут жить! Вот-вот убийцы ворвутся и в нашу камеру…
Началась расправа. Товарищи умирали стоя… Выстрелы один за другим поглощали жизни моих друзей по борьбе. Я упал, почувствовав острую боль в правой ноге… Я лежал среди убитых товарищей в луже крови. Я живу! Неужели жив?! А может быть, я мертв?! Может быть, и мёртвые так ощущают? Нет! Я жив: я слышу стрельбу в других камерах, я ощущаю боль!
Выстрелы не прекращались до утра. Трижды обходили каратели камеры и стреляли. Стреляли в ещё чуть подававших признаки жизни, стреляли в мёртвых…
В последний раз они пришли грабить трупы. Выстрелов больше не слышу, но чувствую, что бандиты перебрасывают трупы, у некоторых останавливаются… Чувствую, что задыхаюсь, но не имею права двигаться, шевельнуться, приоткрыть глаза хоть на мгновение – я ведь мёртв! А вдруг кому-то из них придёт в голову и меня обыскать, ограбить. Что же тогда?! Верная смерть!
Но и это прошло, награбились досыта и ушли. Ушли, но я продолжаю лежать без движения. Кто знает, может, кто-то из них наблюдает… Нет! Пока что я должен продолжать свою игру.
Ну что это такое?! Чувствую вокруг себя запах гари. В комнате становится невыносимо жарко. Дым начинает меня душить.
Приоткрыл глаза… Вокруг меня танцевали языки пламени. Больше оставаться было невозможно. Я медленно выполз в коридор. А может быть кто-то ещё жив?! Заглянув в одну из комнат, ужаснулся: среди лежащих и «сидящих» трупов одно лицо, страшно бледное, и глаза, немигающие стеклянно-мёртвые. Хочу оторваться и не могу… Вдруг поднимается рука мертвеца и пальцем манит меня. Я отшатнулся и упал… Сильные руки подняли меня, бросили на свои плечи и понесли.
Это был Матей Галл».
Вернёмся же к танкисту Ивану Яблонскому. Они выгнали оккупантов из Кодымы, Писаревки, а потом были первые молдавские сёла. Враг бежал, но останавливался, скалил зубы и норовил укусить. Он не только кусал, но убивал, уничтожал.
От Катериновки танкисты преследовали врага, не давая ему опомниться. В Большом Молокише какой-то старик встретил освободителей словами: «Торопитесь, сынки, палачи мучают и убивают народ, в городе вместе с людьми сожгли тюрьму». В Ержово танкистов остановил шквал артиллерийского огня. Развернулась дуэль. Замаскированный за одним из домов фашистский «тигр» подбил машину Ивана. Контуженный, оглохший, он видел, как товарищи отомстили врагу за коварство: «тигр» с развороченной башней остался дымиться в своём укрытии. Но настоящий бой развернулся у сахарного завода, на котором гитлеровцы основательно закрепились. Малочисленный десант автоматчиков был вынужден залечь под плотным огнём врага. Иван, потеряв боевую машину, наступал вместе с ними, видел, как дважды советские танки прорывались к мосту. Но без поддержки пехоты овладеть мостом не могли. На следующий день оборона врага была смята. Он, бросив на произвол судьбы большое количество техники и имущества, взорвал мост.
Освобождённый город ещё слушал затухающую перестрелку, а советские танки уже мчались дальше, выбивая фашистскую нечисть из сёл и городов Молдавии.
А вот как описывает события того времени гвардии капитан запаса, участник освобождения Рыбницы А. Довбня (г. Изюм, Харьковская обл.). В заметке «Победа далась нелегко» в номере от 29 марта 1973 года он поздравлял с 29-й годовщиной освобождения города и района от немецко-фашистских захватчиков и от имени солдат-освободителей слал свой привет и наилучшие пожелания. Вот какими воспоминаниями он делился на страницах газеты: «Мне припоминаются те далёкие дни, когда в конце марта 1944 года, мы, воины 41-й гвардейской ордена Суворова стрелковой дивизии, после многодневных тяжёлых боёв подошли к подступам г. Рыбницы. Я тогда был начальником штаба 3-го стрелкового батальона 124-го гвардейского стрелкового полка. Немцы выставили сплошной танковый заслон. Враг оказывал яростное сопротивление. Завязался жестокий бой.
Бой за взятие нами Рыбницы длился 8 дней. И только после решительного наступления наших войск и прорыва вражеской обороны 30 марта 1944 года мы вступили в Рыбницу».
Воспоминания майора запаса П. Кулешова были опубликованы в номере от 30 марта 1966 года. «В город мы вошли утром. Мне хорошо вспоминался один из эпизодов нашей встречи с местными жителями. На глазах у женщин были слёзы, мальчишки лезли в кабины машин, в кузова, помогали бойцам носить воду, оказывали посильную помощь в ремонте машин. Хозяйка-старушка, у которой я остановился на ночлег, настаивала, чтобы я спал на кровати её сына, куда она постелила новое белоснежное бельё, а потом допоздна рассказывала мне о сыне и всё спрашивала, не встречал ли где я его на фронте? А ещё через день мы двинулись дальше на запад, оставив позади город, в котором мы встретили новых друзей и который начинал свою новую жизнь».
В статье «Память сердца» ( 30 марта 1974 г.) вспоминает о ужасах войны и миге освобождения бывшая узница рыбницкого гетто Б. Штейнберг (пос. Теленешты).
«Это было 30 лет назад. Стояло ясное, солнечное, весеннее утро. Но изнемождённые, оборванные, перепуганные люди не сразу поверили в своё освобождение – позади были три года голода, унижений, смерти. Было – гетто. Но когда поняли, что долгожданная свобода действительно пришла, бросились обнимать своих спасителей, сквозь слёзы бессвязно шептать слова благодарности…»
В этом же номере газеты в статье «Это был наш долг» рыбничанка Е. Бантыш рассказала свою историю. В марте 1944 года недалеко от своего дома она обнаружила раненого советского солдата. Как узнала она позднее, Николай Недозоров, наткнувшись на немецкую засаду, был ранен, но бежал…
«Поднять я его одна не смогла. Помогли мне проходившие мимо Николай Молдован и Алексей Стадник. Однако поблизости раненого спрятать было негде. В моём дворе стояли немцы, рядом в здании располагался какой-то фашистский штаб. Спрятали мы Николая Недозорова в инфекционном здании больницы, которое немцы обходили стороной. Врач Владимир Григорьевич Науменко, узнав, что требуется помощь раненому советскому солдату, пришёл на помощь. В больнице он перевязал рану. Потом в целях предосторожности вылез в окно.
«Едва я успела принести из соседней палаты матрац и укрыть нашего больного, как в дверях показались фашисты в чёрных мундирах – гестаповцы. Однако чувство ответственности за спасённого солдата помогло мне пересилить страх.
Замахав руками, я закричала гитлеровцам, что входить нельзя, в палате больные тифом.
– Тиф, тиф! – повторили они за мной и поспешно ушли. Лишь потом я увидела в углу окровавленную одежду солдата и поняла, как близко от нас стояла смерть.
Дня через два город был освобождён. Вернуть выстиранную одежду и увидеть нашего общего подопечного Николая Недозорова я смогла лишь через несколько дней в медсамбате. Дальнейшая его судьба мне не известна. Но верю, что жив солдат», – рассказала Е. Бантыш.
Держу в руках номер от 2 апреля 1974 года. На первой полосе статья «Никто не забыт, ничто не забыто!», посвящённая 30-летию освобождения Рыбницы и района от фашистских захватчиков. Моё внимание привлекла небольшая фотография. На ней мужчины и женщины, на груди которых красовались награды. Как оказалось, это группа ветеранов Великой Отечественной войны, принимавших участие в боях за освобождение нашего края. Среди них – В.Н. Боборыкин, П.И. Камышников, Б.К. Александров, А.П. Фомин, Н.Г. Козлова, А.К. Поповиченко, П.М. Король, Г.И. Назаров, В.А. Корниенко, Л.С. Тюрин, Я.Г. Амелин, Е.А. Батхин, В.Т. Гальченко, В.Ф. Галь.
Вглядываясь в их глаза, чувствуешь ту силу духа, с которой они шли в бой, гнали врага с нашей земли.
Время быстротечно. Проходят годы, сменяются поколения. Но остаётся неизменной благодарность потомков людям, принесшим мир на нашу землю.
